Иногда у меня складывается впечатление, что французские короли жили исключительно охотой, притом питались не очень, поскольку заблуждались в обоих смыслах слова и то замерзали, а то сами становились добычей лесных зверей и всяких див. С горя они объедали местное население, которое на наглядных королевских примерах постигло суть пагубных последствий охоты и питалось исключительно сыром, прикапывая в заброшенных хижинах корки и огрызки на случай нашествия очередного непутевого правителя. Правители рано или поздно находили завонявшийся сыр по запаху и в благодарность делали его легендарным, что было гораздо дешевле вознаграждения добросердечных крестьян.
Людовик XI не был исключением. Болтаясь без дела по Дофину, в пятнадцатом веке еще не мимикрировавшему во французский департамент, будущий король решил не тянуть с престолонаследием, а начать подвергать свою жизнь бессмысленной опасности прямо сразу, для чего как можно скорее отправился на охоту. Заблудиться в хорошо знакомой местности стоило ему больших трудов, но любой труд бывает в конце концов вознагражден - и вот наш храбрый юноша заблудился, и уже принюхался было к запаху плесневелого сыра в рассуждении поисков близлежащей заброшенной избушки, как вдруг тонкий аромат сырной корочки был перебит гораздо более грубым, а именно медвежьим. Наскоро сопоставив карьеры властителя и великомученика, молодой Людовик благоразумно склонился в сторону первой и, будучи хорошо осведомленным о специфической охотничьей сноровке французских королей, еще более наскоро вознес горячую молитву с обещанием, в случае спасения, основать монастырь в ближайшей деревне. К тому времени процесс спасения властителей с охоты был поставлен на поток, и из кустов немедленно появились два добросердечных дровосека, которые и прогнали медведя, а затем лично препроводили утратившего нюх принца в искомую хижину, где уже заждался простой деревенский сыр.
Вдохновленный стрессом Людовик воздал должное своим спасителям: дровосеки были посвящены в рыцари и выставлены восвояси, а сыр приглашен ко двору в качестве любимого деликатеса, каковым он, по сути, и являлся. Таким образом король был избавлен от необходимости рыскать по округе с целью немножко покушать, а сыр сохранился до наших дней, правда, с небольшими изменениями. Утратив обязанность приманивать королей к заброшенным избушкам, он стал производиться не из козьего, как это бывало в древние времена, а из коровьего молока, а цена его, обусловленная и вкусом, и длительностью вызревания, заставила производителей отказаться от перекладывания головок виноградными листьями в пользу помещения их в крошечные, на 80 г сыра, керамические мисочки.
Мне этого спасителя перепуганных престолонаследников представил как своего желанного (к обеду) гостя немецкий друг, уверенный, что мы непременно подружимся. Не понимаю, как это чудо могло так долго ходить мимо моей скромной хижины. Видимо, она была недостаточно заброшена.
Налив дрожащей от почтения рукой красного вина, я приступила к дегустации. Сыр жирный, около 50%, но легкий, хорошо насыщенный протеином. Плесневелая корочка - светлая, с резким летучим ароматом мускатного ореха, афродизиака, гармонизатора и усилителя ощущений, помноженного на аммиачный, мускусный оттенок. Корочка - средней упругости, очень тонкая, благодаря чему аромат, едва подхлестнув внимание к сыру, исчезает, чтобы уступить место тонким и сложным вкусовым и осязательным ощущениям. Сердцевинка сыра - нежная, как начинающие подкисать сбитые сливки, и имеет похожий вкус, обогащенный отчетливыми нотами цветов и ореха. Раскрытие обонятельных, вкусовых и осязательных ощущений - пошаговое, четкое, позволяющее проследить всю свою последовательность снова и снова. Помимо красного вина сервировать сыр можно виноградом или изюмом, орехами. Как и встарь, он прекрасно сочетается с серым деревенским или заварным хлебом. Я попробовала также микроскопические пряные крекеры, сыр принял их более чем благосклонно. Впрочем, он не горд и сам по себе может стать великолепной основой для соуса, чтобы в таком виде подружиться уже и с мясом, и с птицей, и с морепродуктами, и даже с пастой и овощами. Если вы не слопаете его по дороге к плите, конечно.
У этого исторического царедворца есть только один страшный недостаток: он все время куда-то исчезает, оставив по себе лишь добрые воспоминания и... глиняную мисочку.
Людовик XI не был исключением. Болтаясь без дела по Дофину, в пятнадцатом веке еще не мимикрировавшему во французский департамент, будущий король решил не тянуть с престолонаследием, а начать подвергать свою жизнь бессмысленной опасности прямо сразу, для чего как можно скорее отправился на охоту. Заблудиться в хорошо знакомой местности стоило ему больших трудов, но любой труд бывает в конце концов вознагражден - и вот наш храбрый юноша заблудился, и уже принюхался было к запаху плесневелого сыра в рассуждении поисков близлежащей заброшенной избушки, как вдруг тонкий аромат сырной корочки был перебит гораздо более грубым, а именно медвежьим. Наскоро сопоставив карьеры властителя и великомученика, молодой Людовик благоразумно склонился в сторону первой и, будучи хорошо осведомленным о специфической охотничьей сноровке французских королей, еще более наскоро вознес горячую молитву с обещанием, в случае спасения, основать монастырь в ближайшей деревне. К тому времени процесс спасения властителей с охоты был поставлен на поток, и из кустов немедленно появились два добросердечных дровосека, которые и прогнали медведя, а затем лично препроводили утратившего нюх принца в искомую хижину, где уже заждался простой деревенский сыр.
Вдохновленный стрессом Людовик воздал должное своим спасителям: дровосеки были посвящены в рыцари и выставлены восвояси, а сыр приглашен ко двору в качестве любимого деликатеса, каковым он, по сути, и являлся. Таким образом король был избавлен от необходимости рыскать по округе с целью немножко покушать, а сыр сохранился до наших дней, правда, с небольшими изменениями. Утратив обязанность приманивать королей к заброшенным избушкам, он стал производиться не из козьего, как это бывало в древние времена, а из коровьего молока, а цена его, обусловленная и вкусом, и длительностью вызревания, заставила производителей отказаться от перекладывания головок виноградными листьями в пользу помещения их в крошечные, на 80 г сыра, керамические мисочки.
Мне этого спасителя перепуганных престолонаследников представил как своего желанного (к обеду) гостя немецкий друг, уверенный, что мы непременно подружимся. Не понимаю, как это чудо могло так долго ходить мимо моей скромной хижины. Видимо, она была недостаточно заброшена.
Налив дрожащей от почтения рукой красного вина, я приступила к дегустации. Сыр жирный, около 50%, но легкий, хорошо насыщенный протеином. Плесневелая корочка - светлая, с резким летучим ароматом мускатного ореха, афродизиака, гармонизатора и усилителя ощущений, помноженного на аммиачный, мускусный оттенок. Корочка - средней упругости, очень тонкая, благодаря чему аромат, едва подхлестнув внимание к сыру, исчезает, чтобы уступить место тонким и сложным вкусовым и осязательным ощущениям. Сердцевинка сыра - нежная, как начинающие подкисать сбитые сливки, и имеет похожий вкус, обогащенный отчетливыми нотами цветов и ореха. Раскрытие обонятельных, вкусовых и осязательных ощущений - пошаговое, четкое, позволяющее проследить всю свою последовательность снова и снова. Помимо красного вина сервировать сыр можно виноградом или изюмом, орехами. Как и встарь, он прекрасно сочетается с серым деревенским или заварным хлебом. Я попробовала также микроскопические пряные крекеры, сыр принял их более чем благосклонно. Впрочем, он не горд и сам по себе может стать великолепной основой для соуса, чтобы в таком виде подружиться уже и с мясом, и с птицей, и с морепродуктами, и даже с пастой и овощами. Если вы не слопаете его по дороге к плите, конечно.
У этого исторического царедворца есть только один страшный недостаток: он все время куда-то исчезает, оставив по себе лишь добрые воспоминания и... глиняную мисочку.
Комментариев нет:
Отправить комментарий